• Статьи
• Книги
• Библиография
• Журналы о ЯХТИНГЕ
• Сайты
• Видео
• Фильмы

Валентин Манкин: Я занимаюсь парусом круглые сутки и счастлив

Валентин Манкин — легенда советсткого и звезда мирового парусного спорта, спортсмен, победивший в трех Олимпиадах, причем в разных классах. Он, как никто другой, был близок к рекорду Пауля Эльвстрема, победившего в четырех олимпиадах подряд. Завершив свою блистательную спортивную карьеру, Манкин впоследствии стал не менее блистательным тренером. Более 20 лет он живет и работает в Италии, где подготовил огромное число яхтсменов мирового уровня. Интервью с мировой звездой парусного спорта читайте ниже.

Получить Валентина Манкина в 1988 году в  качестве тренера было огромной удачей для итальянской парусной федерации. Вскоре итальянцы заметно прибавили. Серебряная медаль Луки Девоти в классе «Финн» на Олимпиаде в Сиднее в 2000 году стала одним из ярких примеров долгой и  кропотливой работы Валентина Манкина как тренера. У него тренировались практически все звезды современного итальянского паруса — Алессандра Сенсини (олимпийская чемпионка и чемпионка мира), братья Сибелло (чемпионы европы в  классе 49er), а также молодые звезды Джулия Конти, Диего Негри, Андреа Трани, Габрио Дзандона. Валентину Манкину уже за 70, но он очень активен, он всегда в  работе, которой предается со страстью и азартом.

Во время регаты олимпийских классов на  озере Гарда мне удалось встретиться и поговорить с Валентином Григорьевичем.

— Вы стартовали в парусном спорте по современным меркам довольно поздно — в 15 лет, и добились выдающихся успехов. Как Вы думаете, в чем причина Вашей успешной спортивной карьеры?

— Да, сейчас обычно начинают лет в 10−11 на оптимистах. Я начал в 15 лет, и считаю, что если бы я начал раньше, было бы  только хуже. Почему? Потому что в детстве человек растет и физически развивается, и важно чтобы это развитие не было однобоким. Я начинал с  плавания. Я занимался год акробатикой, 2 года бальными танцами, а еще гимнастикой, греблей… Но глвным все-таки было плавание — это хорошая школа для развития координации и физической силы, выностливости. Благодаря плаванию я  привых тренироваться, привык правильно распоряжаться своим временем, ставить задачи, привык к спортивному режиму. Так случилось, что по природе мне не было дано быть чемпионом в плавании и бить рекорды в брассе, которым я тогда увлекался: у меня всего лишь 42−43 размер ноги, а надо было иметь 45−й. Я играл в водное поло. Но и тут были проблемы — если бы у меня, например, пальцы рук были на 2 см длинне, я был бы более успешным вратарем. И вот как-то раз, я шел, убитый горем, после матча, в котором мы проиграли со счетом 1−15. Матч проходил на Днепре, потому что бассейн был закрыт. Я шел и думал, что делать. И тут я  увидел ребят, которые чинили лодку. Я подумал, что это гребцы, и спросил, можно ли остаться с ними. Они дали мне в руки паяльную лампу, при помощи которой они снимали старую краску с корпуса лодки, и сказали: «Мы парусники». И я остался с  ними. Это была секция ДСО «Медик», у него была своя водная станция. Я начал матросом на «Эмке», в Киеве на тот момент было 50−60 таких лодок. У нас был тренер — Николай Дудник, он был студентом мединститута и по совместительству тренером по парусному спорту. Так я начал заниматься. Зимой мы изучали теорию, летом я ходил матросом, драил лодку, учился узлам, и наблюдал за ДОСААФом — там были хорошие яхты и очень спортивная атмосфера. И я перешел туда. Тренером там был Сергей Машовец — человек, для которого не было жизни вне паруса, вне его романтики, вне его истории и традиции. Как он умел говорить о парусе! Мы  слушали его, забыв обо всем на свете! Машовец остался для меня единственным тренером на всю жизнь. Он дал мне путевку в большой спорт.

Но я хочу вернуться к нашей теме — в 15 лет я был физически готов и развит. Я умел хорошо плавать, обладал прекрасной координацией, у меня была привычка к каждодневной физической нагрузке. Все это я получил в других видах спорта. В 17 лет я выиграл первую регату новичков в  Киеве. И в 1958 году я выиграл бронзовую медаль чемпионата СССР, а в 1959 году  — отбор на Олимпийские игры.

— То есть, всего за 6 лет Вы  прошли путь от новичка до самого высшего уровня в спорте?

— Получается так. К этому моменту я был готов выиграть любую регату. Я чувствовал себя очень сильным. Но на олимпиаду в  Рим я не попал — мне не дали паспорт и визу. Как я узнал позже, какое-тописьмо пришло в органы, что я, якобы, говорил, что, если не выиграю олимпиаду, то не вернусь в страну. Я закончил Киевский строительный институт и считал, что мой день еще придет.

Если бы я стал заниматься парусом раньше, результат был бы совершенно иной. Вот, например, сейчас начинают заниматься сразу парусом, без особого внимания к физической подготовке. Сразу рвутся к  результатам, срывают нервную систему и рано «перегорают». Я не против раннего начала, но начинать надо с романтики паруса, прививать любовь, но обязательно использовать другие виды спорта для развития и работать с профессиональными тренерами. Много путей на вершину, но удержаться на ней тяжело. Мне повезло — у  меня был настоящий тренер Сергей Машовец, который открыл мне горизонты. Профессионал очень высокого класса, я и сейчас часто ему звоню, мы вместе анализируем различные ситуации. Благодаря ему парусный спорт на Украине заметно вырос.

— Раннее начало — не гарантия успеха?

— Начинать ходить на яхте можно в любом возрасте, хоть в год, но интенсивные занятия, на мой взгляд, не надо начинать очень рано. В Италии, например, практически все, кто ко мне приходит заниматься на оптимистах, имеют почти нулевую теоретическую и физическую подготовку. И это неправильно. Многие спортсмены не могут на перкладине подтянуться. Как тут говорить о сильном ветре, например?

— Когда Вы чувствовали себя более комфортно — как одиночка или в команде?

— Как одиночка. Но это не значит, что мне было плохо в составе экипажа. Мои партнеры — замечательные люди и выдающиеся спортсмены. Однако благодаря тому, что яначинал я как одиночка, мне удалось подготовиться к соревнованиям высокого уровня. Ведь я учился в школе, затем в  институте, потом начал работать, и время для занятий парусом приходилось выкраивать в промежутках между учебой. Делать это, будучи одиночкой, было гораздо легче. В «одиночных» классах приходилось рассчитывать только на себя, но и зависело все только от меня. Это мне позволило и более комфортно перейти в  другие классы — ведь рулевой должен быть всегда примером, ведущим звеном в  экипаже. Только когда рулевой сам показывает максимальный результат, он может требовать от матроса полной отдачи.

И сейчас моя работа связана в большей степени со «звездником». Я очень счастлив, что жизнь подарила мне возможность самому выступать и потом передавать свой опыт тому, кто страстно хочет достичь высоких результатов в парусном спорте.

— Какая из олимпийских медалей для Вас самая дорогая?

— Конечно, это первая «мексиканская» медаль. До нее были 8 лет ожидайний, подготовки, сомнений пока я ждал, когда окажусь на олимпийских играх. За это время я закончил институт (Киевский инженерно-строительный) и начал работать инженером. Мне уже было почти 30 лет, да и время на подготовку приходилось выкраивать, и все это было не просто. С  другой стороны к этой олимпиаде я был готов физически и психологически, долгие годы ожиданий закалили мою нервную систему. И это сильно помогло мне в тех, непривычных условиях. В Мексике было очень жарко, очень теплая вода и очень слабые ветра. Те яхтсмены, кто весил много в этих условиях не мог рассчитывать на успех. Когда я туда приехал, я весил 90 кг, но после 2−х недель упорной подготовки на месте мне удалось сбросить вес, и на первую гонку я вышел с весом уже всего 76 кг. Первые гонки были при среднем ветре, так что со своим более легким весом мне удалось хорошо выступить, и потом, когда ветры стихли, удержать лидерство и победить. Эта олимпиада для меня особенна еще и тем, что она стала итогом 15 лет подготовки на лодках для «одиночек». Я никогда не  анонсировал победы, а старался выступить по максимумму, так, чтобы совесть была чиста. Да и время это было замечательное, много вдохновляющих примеров было из  других видов спорта — Латынина, Шахлин, Брумель. Эти люди преодолели себя и  добились высоких результатов.

— Чем Вам запомнилась Олимпиада-80?

— Московкая олдимпиада была четвертой в  моей карьере, на ней я выступал в классе «Звездник» вместе с Александром Музыченко. Он — сибиряк, человек с сильным характером. Мы понимали друг друга без слов. Таллин (где проходили парусные соревнования московской олимпиады) был мне знаком по многим балтийским регатам. Там был прекрасный олимпийский центр, замечательное окружение, много друзей, котороые искренне желали успеха, ждали нашей победы и поддерживали во всем. Для меня это были очень комфортные условия, как дома. Мы не думали о весе экипажа, мы думали, как найти короткий путь. Когда итальянский экипаж Горла и Перабони (Giorgio Gorla, Alfio Peraboni) говорили, что у нас разница в весе 20 кг, я отвечал, что, пока они будут крутить один поворот, мы скрутим два. Таллинский рейд очень трудный, ветра здесь непостоянные, но для нас эти условия были знакомы, так как с 1961 года мы  участвовали здесь в регатах. Я, конечно же вспоминаю и церемонию закрытия Олимпиады-80 и до сих пор с наслаждением я слушаю песню Александры Пахмутовой, которая прозвучала на этом празднике спорта.

— Как получилось так, что Вы стали тренировать итальянскую команду?

— Это было в 1988 году, я приехал с  олимпиады. Мне предложили стать глвным тренером сборной Союза по парусу и «в нагрузку» взять все водные виды спорта. Вот так — либо все, либо ничего. Так я  стал начальником Управления по водным видам спорта Госкомспорта СССР. В это время начались нелегкие времена для моей семьи — после аварии в Чернобыле у  моей дочери начались проблемы со здоровьем, предлагали лечение за границей. Все сложилось удачно для меня — после успешного выступления сборной на Играх доброй воли в Сиэтле, «Совинтерспорт» заключил контракт с итальянцами, в соответствии с которым я стал тренировать их спортсменов. Дочь мы определили в одну из  итальянских клиник. Потом распался Союз, и возвращаться стало, в общем, некуда. Я заключил с итальянцами уже свой контракт, и итальянская парусная федерация в  буквальном смысле развязала мне руки. Сенсини, Девоти и многие другие — спортсмены из моей первой группы. Тогда их было человек 20, и все они сейчас в  профессиональном спорте — во многих крупнейших проектах, тактики, стратеги и  тп. А я по-прежнему учитель — один вырос, беру другого.

— Как пришли первые победы с  итальянцами?

— Когда я приехал сюда, здесь не было тренеров. Тренерской работой здесь занимались по совместительству. Это и  называлось по-другому — accompagnatore, сопровождающий. Я много времени посвятил анализу мирового парусного спорта и создал свои программы, можно сказать, целую систему, и, поскольку хорошо знаком с другими видами спорта, заимствовал кое-что и оттуда. Я сделал программу, используя которую мы обыграли весь мир. Я переселился в Ливорно, где был центр олимпийской подготовки (Потом этот центр закрыли, а новый так и не открыли). В 1994 Франческо Бруни стал чемпионом Европы и мира в классе «Звездный», в 2000−м Девоти выиграл серебро на  олимпиаде. Все с кем я работал, все выросли. И сейчас уже из моих первых учеников уже выросли тренеры, некоторые превзошли меня, и я очень горд этим. Я  помогаю им в чем-то и одновременно учусь у них.

— То есть и сейчас в Италии нет никакого центра парусной подготовки?

— Никакого. Тренируемся, где попало. Правда, итальянская федерация помогает очень сильно. Оплачивает все расходы — машины, тренеров, помогает с решением организационных вопросов. Но проблем по-прежнему много проблем. В частности с «лазером» — не выросли одиночки. Все было отдано «оптимистам». Они интенсивно начинали в 10−12 лет, а потом, когда наступал переломный возраст, многие перспективные спортсмены уходили из спорта. Сейчас мы начинаем активно работать именно с 15−16 летними спортсменами, а  «оптимисты» не имеют никаких субсидий и тренируются самостоятельно на уровне клубов.

— Вы тренируете спортсменов в  классе «звездный»?

— В прошлом году я взял еще и  финистов.

— Российские яхсмены обращаются к  вам за консультациями?

— Да, время от времени обращаются. Я знаю о проблемах в российском парусном спорте и поддерживаю связь со своими коллегами. И я всегда готов поделиться собственным опытом и помочь. Ведь я  воспитывался на том, что получил, родившись в Советском Союзе. Это моя единственная Родина, и то место, куда я каждый год приезжаю в  отпуск.

— Как вы себя чувствуете в  Италии?

— Я работаю и счастлив. Я занимаюсь парусом 24 часа в сутки. Для этого здесь есть все — море, лодки, ветер.

— А работается в Италии легче?

— Сейчас легче. Они ведь не начинают с  нуля, а продолжают то, что делали многие годы. В нашей стране слом старой системы привел к переломам во всем и, в том числе, в спорте. Но я верю, что Россия полна сил и талантов.

Валентин Григорьевич Манкин родился 19 августа 1938 г Олимпийские игры Мехико 1968 золото, класс «финн» Мюнхен 1972 золото класс «темпест» Монреаль 1976 серебро, класс «темпест» Москва 1980 золото класс «звездный» ЧМ 1973 золото класс «темпест» ЧЕ 1973 золото класс «темпест» 1979 золото класс «звездный»

 Вам не кажется что популярность парусного спорта в последнее время в мире снижается?

— На мой взгляд да. Нет мотивации. Раньше мы не думали о деньгах. Сейчас жизнь стала сложней, и поэтому для спорта надо создавать особую мотивацию. Многое в мире стало доступно, появились новые горизонты — технологии, компьютеры — и конечно, спорту с этим соревноваться непросто. Да и для зрителя парусный спорт сложен, в правилах много неясностей.

— Какое у Вас впечатление о  последнем Кубке Америки?

— Это соревнование одних из самых богатых людей в мире, которые сделали себе «игрушки». Мне понравились эти быстроходные штуки. Но это уже абсолютно не парусное мастерство, а борьба кошельков, совсем другой вид спорта.

— Как Вы относитесь к тому, что в  современном профессиональном парусном спорте путь для молодежи наверх практически закрыт: несколько десятков яхтсменов перекочевывает из проекта в  проект?

— В больших проектах хозяин команды может «купить» себе того яхтсмена, которого хочет. И, мне кажется, это справедливо, что люди достигшие в парусе особых профессиональных высот и, заметим, посвятили себя парусу целиком, имеют возможность заработать, будучи даже уже в весьма зрелом возрасте. Пусть молодежь трудится и достигает такого же уровня, чтобы оказаться востребованной и конкурентоспособной.

— Кого вы считаете яхстменом всех времен и народов?

— Когда в 1953 году я впервые попал в  яхт-клуб «Медик» в Киеве, на стене я я увидел портрет Пауля Эльвстрема. С тех пор я считаю его примером всего, чем можно восхищаться в парусном мире. Для меня он идеал.

— А сейчас кто Вам импонирует больше всего?

— Мне нравится Роберт Шайдт, и очень Бен Эйнсли. Они выросли на моих глазах, я всегда наблюдал за ними. Это две звезды, которые выросли благодаря своему кропотливому труду и своей безграничной любви к парусному спорту.

— Как вы оцениваете перспективы российских яхтсменов?

— Я очень рад, что многие начали заниматься в классе «финн». Мой совет — уделить как можно больше внимания одиночкам, классам «финн» и «лазер». Для роста спортсмена в этих классах нужно меньше средств, и когда он войдет в десятку лучших в мире, он сможет легко пересесть на любой другой класс. Чемпион в одном классе, перейдя в другой, имеет больше перспектив. Через одиночек путь к успеху более верный и наименее затратный. Ну и конечно особое внимание нужно уделить учебе тренеров. Сильного спортсмена может вырастить только сильный учитель. Если бы не было Сергея Машовца, не было бы и меня, как спортсмена.

Мне бы хотелось чтобы в России появились настоящие тренеры и парусные школы, чтобы лодки были доступны по цене. Должен появиться и какой-то национальный класс, который стоит недорого. В Россию нужно верить, это великая страна, которая дала нам жизнь и заслуживает, чтобы мы  демонстрировали мастерство.

18 Августа 2010
Евгения Бакунова  (http://mainsail.ru/rus/boat/document2084.shtml)
Фото: автора
 

Print