«Русская рулетка» : — морской вариант.
08 Марта 2014
Продолжение рассказа махачкалинского путешественника – одиночки Е.А.Гвоздева о дальних плаваниях на малых и сверхмалых судах. На этот раз яхтенный капитан делится своим опытом выживания человека в экстремальных условиях.
Выживать —это понашему.
Одна из наших бесед с Евгением Александровичем по поводу выживания в море совпала по времени с недавним прямым разговором по ТВ Президента РФ Владимира Путина со страной. И когда Е.Гвоздев услышал из его уст цифру — сколько россиян имеют сейчас доходы ниже официального прожиточного минимума (около 30 млн. чел.), заметил: “Вот тебе и теоретическое обоснование выносливости российских мореходоводиночек. Выживание — это наш национальный способ существования, черта характера. И если она проявляется на суше, то почему бы этому не быть в океане, где умение выживать еще нужнее”.
Конечно, на крупных и хорошо оснащенных современных яхтах проблемы выживания не существует. Там никому и в голову не придет жестко выдерживать суровые нормативы суточных расходов еды и воды — 1 кг и 2 л на человека соответственно. Но иногда — то ли по — бедности, то ли экстравагантности, или в силу разных других причин — борьба экипажа (прежде всего — одиночки) за жизнь становится главной задачей. И тогда, по классификации Е.Гвоздева, главными врагами мореплавателя становятся: переохлаждение, жажда, голод, травмы и болезни, пираты и морские хищники.
Переохлаждение.
Маршруты обеих кругосветок каспийского яхтсмена 1992–1996 и 1999–2003 гг. тяготели к экватори альной зоне по той простой причине, что оба его судна — 5.5метровый швертбот “Лена” и 3.7метровый утюжок “Саид” — совершенно не приспособлены к плаванию в холодной воде: ни термоизоляции, ни отопления. Единственную возможность согреться гарантирует сухая одежда. Поэтому Евгений Александрович хранит на яхте три комплекта в трех герметичных 40 литровых пластмассовых канистрах с широкими горлышками и надежными крышками.
Первый комплект предназначен на случай катастрофы. Его Гвоздев привез обратно нераспечатанным. Слава богу, НЗ не понадобился. Во второй канистре — запасная одежда на случай падения за борт и других неожиданностей, после чего возникает острая необходимость переодеться в сухое. И, наконец, в третьей находится комплект “постоянного обращения” по системе “стирай — носи”.
В обоих плаваниях у мореплавателя были спасательные термозащитные костюмы, позволяющие продержаться в воде с нулевой температурой до 12 часов. Их подарили меценаты в ПуэртоРико и Лас Пальмасе. Костюмами он не воспользовался, но уверяет, что они имели большое психологическое значение.
Основательно замерзал путешественник (еще до обретения костюмов) трижды. Самым тяжелым считает случай на Черном море в начале первого плавания на “Лене” (декабрь 1992 г.). На подходе к Феодосии — шторм. Температура в каюте начала понижаться до –13°. Промок и чуть не замерз: грел на газе алюминиевую канистру с водой и спал с ней в обнимку, что и спасло.
Во второй раз, в Магеллановом проливе, где явственно ощущается ледяное дыхание Антарктиды, в каюте “Саида” было не более 5—6° тепла. Но бороться приходилось не столько с холодом, сколько с сыростью. Выручал газовый калорифер, которым удобно сушить одежду. Правда, при этом в крохотной каюте становилось совершенно невозможно дышать, приходилось открывать люк и отапливать пятидесятые широты.
Третий случай замерзания произошел, как ни странно, в Африке, вернее, в Красном море. Зимой 2003г. “Саид” выбросило на песчаный берег, и капитану пять ночных часов пришлось провести в воде, температура которой была +20°. Задубел, но не простудился. Черездвое суток с помощью местных рыбаков суденышко стащили на воду. За услугу пришлось расплатиться видеокамерой.
Кроме термозащитного костюма, калорифера на газе, спирту или соляре совершенно необходимой мерой безопасности является постоянное ношение страховочного пояса, пристегнутого карабином к яхте. Е.Гвоздев не расстается с этой страховкой в море никогда и, возвращаясь домой, первое время на суше чувствует дискомфорт и беспокойство при ее отсутствии.
Если остальные советы капитана «Саида» носят субъективный характер, то наличие страховочного пояса он считает абсолютно необходимым. История знает немало случаев, когда в море обнаруживали пустые яхты без экипажа — классическим результатом подобного необъяснимого пренебрежения к страховке является, например, гибель Эрика Табарли…
Движение яхты в районах, близких к экватору, делает угрозу гипотермии не столь злободневной, как перегрев на солнце. Тем более, что рабочий день на лодке длится по 18 — 20 ч. Поэтому главными из одежды здесь становятся панама и рубашки с длинным рукавом. Когда появляется загар, без рубахи можно работать на палубе по тричетыре часа. Купаться за бортом Гвоздев не рискует — обливается из ковшика, да и то, если это не Австралия, где полно ядовитых медуз.
Жажда.
«Не есть долго можно, а вот не пить — нельзя», — повторяет Е.Гвоздев старую истину и относит жажду на второе место в списке “врагов” мореплавателя — одиночки. В первой кругосветке на переход Рас — Хафун—порт Джибути ему понадобилось 14 суток, а в его распоряжении было только 40 л воды, т.е. почти по три литра в сутки. И это в условиях, когда температура в каюте достигала +32° ночью и +46° днем, и, кроме питья, он не мог себе позволить ни купания, ни хотя бы умывания. А обливание очень соленой водой Красного моря положение только усугубляло.
Во втором походе 1999–2003 гг. самым длительным был этап Арика (Чили) — о. Таити: 120 суток хода, а в его распоряжении всего 225 л питьевой воды. Вдобавок за первые три месяца плавания не упало ни капли дождя, поэтому обычный суточный расход в 4 л пришлось урезать до скудных полутора. По записям в дневнике Е.Гвоздева можно судить, как человек переносит нехватку воды: в течение первого месяца сохраняется нормальное самочувствие, на второй месяц — уже тяжело и подробностей в дневнике поубавилось; на третий месяц появились боли в почках и приходилось периодически добавлять в рацион кипяченую воду, после чего боли проходят через дватри дня. Вода хранится в пластиковых канистрах и, если стоит не на свету, то зацветает не сразу.
На исходе третьего месяца плавания пошли дожди, и Гвоздев собрал достаточно влаги с помощью паруса, предварительно хорошенько промыв его от соли. Потом на Таити французские друзья подарили ему ручной мембранный опреснитель, и проблемы с водой кончились: час качаешь — получаешь 2 л. При недостатке движения на яхте это “упражнение” даже полезно. Самостоятельно позволить себе покупку такого прибора за 500 долларов капитан “Саида” не мог.
Когда в далекие 70—80е гг. прошлого столетия не имевший заграничного паспорта Гвоздев метался по Каспию, как тигр по тесной клетке, в одном из длительных походов (по периметру моря по часовой стрелке и против нее) он установил для себя норму потребления жидкости — 3.5—4 л в сутки. За последние 20 лет эта норма не изменилась, как и вес самого моряка: 83—85 кг при росте 181 см. Правда, при длительных переходах, когда пищевой рацион становится скудным, капитан худеет на 15—20 кг, но потом быстро свой вес восстанавливает.
Голод.
Из лексикона участников даже кругосветных современных гонок non — stop этот термин — голод — уже давно исчез. А встреченные Е.Гвоздевым за годы плавания сотни яхт, в том числе с семейными экипажами, десятки из которых шли “вокруг шарика”, убедили его, что ничего исключительного, а тем более героического в этих походах нет — все определяет уровень их организации и финансирования.
Е.Гвоздев в двух кругосветках жил всего на 30 долларов в месяц (при необходимых 100—150). Столь суровые нормативы диктовались не только прорехами в финансировании и отсутствием спонсоров, но и ограниченной автономностью яхты, не превышающей четырех месяцев — больше 120 кг продуктов на борт не возьмешь. Конечно, можно затариться изюмом, орехами, шоколадом и прочими сублимированными деликатесами. Но все эти рационы полярников, альпинистов и других экстремалов рассчитаны на короткое время — неделю, месяц, полгода. Четыре года на изюмчике не продержишься — нужна хотя бы видимость полноценного суточного рациона, обеспечивающего 3500 — 4000 ккал в сутки.
У Гвоздева, располагавшего одним долларом в сутки, он выглядел так: по 100 г (в разных сочетаниях) мясных и рыбных консервов, круп разных и макарон, овощных и фруктовых консервов, сгущенного молока и сахара, чая, кофе, специй. От хлеба Гвоздев отвык — обходился галетами; свежими овощами и фруктами, по его же словам, объедался на берегу и запасался ими в дорогу. Но без холодильника они быстро портились.
Приведенный рацион ни в коем случае нельзя воспринимать как категорические рекомендации — это не больше, чем рассказ о выживании конкретного яхтсмена в конкретных условиях. Изменятся условия — изменятся и способы выживания. На мой вопрос, как можно заполнить разрыв между реальными 30 и хотя бы 100 необходимыми долларами на питание в месяц путешественник ответил: “Помогает международное морское братство яхтсменов, российские диаспоры, разбросанные по миру, и “подножный корм” — рыбалка”.
Охотился Гвоздев только по необходимости, используя гарпун, добывая плывущих за яхтой дорад, бонит или тунцов. Подвяливал нарезанное кусочками или лентами рыбное филе и даже без соли получал «лучший в мире балык». В океане, где нет ни мух, ни вредных бактерий, он действительно получался замечательным.
“Не бедствовал, но терпел лишения”, — дважды записал Евгений Александрович в дневниках первого похода. Зимой 1992–1993 гг., еще у стенки в Новороссийском порту, он начал растягивать трехмесячный запас продуктов, и ему удалось затянуть этот безрадостный процесс на восемь месяцев. Правда, к приходу в ЛасПальмас, где с помощью фирмы «Совиспан» удалось пополнить припасы, Гвоздев похудел на 20—22 кг и “обзавелся” явными признаками цинги. Зато следующий за этим океанский переход ЛасПальмас—ПуэртоРико оказался вполне благополучным, и ему удалось даже слегка отъесться и поправиться.
Вторая аналогичная запись сделана осенью 1995 г., когда при нападении пиратов яхта “Лена” подверглась разграблению у мыса Рас — Хафун, после чего чудом спасшийся капитан в течение двух недель питался размоченным рисом, пока недостиг Джибути, где обратился за помощью в российское консульство. Там же его поддержали моряки с французского фрегата «Жюль Верн», подарившие несколько коробок с продуктами.
И это был далеко не первый встречный пароход, команда которого отнеслась к российской яхте по — братски. Еще Евгений тепло вспоминает теплоход «Максим Горький» и научно — исследовательское судно «Южморгеология» (оба встретились в Чили), с помощью которых его продовольственные проблемы решались на недели и месяцы вперед.
Вдобавок российские капитаны всегда охотно отправляли на родину гвоздевские телеграммы близким. И две технические детали в заключение темы: еду Гвоздев готовил на плитке «кэмпинггаз» (четыре удобных в хранении миниатюрных баллончика на месяц). Сыпучие продукты — соль, сахар, рис, крупы, макароны, сухое пюре, спагетти, чай и кофе — он хранит в пластиковых бутылках изпод минералки. При чем такой порядок заведен не только на яхте, но и на домашней кухне.
Травмы и болезни.
На все случаи жизни медикаментов не напасешься, поэтому главным условием работоспособности в океане остается хорошее здоровье. Из постоянных травм мореплаватель называет порезы и уколы. Иногда от перегрева может болеть голова, а при нехватке питьевой воды — почки. Случаются падения и ушибы, доходит до трещин на ребрах. За многолетнюю карьеру яхтсмена у него случилось четыре падения за борт, но выбирался на палубу всегда сам (без страховочного пояса — ни шагу)!
В судовой аптечке, которую обычно пополняют меценаты, у него всегда есть перевязочный материал, антибиотики, стрептоцид и аспирин, средства от головной боли, от грибков, вазелин, крем от загара (но нужна вода, чтобы его смывать), марганцовка (ее слабый раствор — способ борьбы с легкими пищевыми отравлениями).
В конце второй кругосветки, уже в Черном море, капитан «Саида», перепрыгивая с яхты на яхту, поскользнулся и сильно ударился боком о край борта. Долго потом немог глубоко вздохнуть, боялся трещин на ребрах, но обошлось.
Пираты и хищники.
Маленькая яхточка с экипажем из одного человека беззащитна и необычайно привлекательна для всякого рода морского хулиганья и прибрежных бандитов. Поэтому надо знать традиционные места пиратского промысла, откуда может исходить реальная угроза ограбления или даже гибели.
Это, перечисляет Евгений, все острова Индонезии (о чем его предупреждал сам индонезийский консул), Малабарское побережье (ЮгоЗападная Индия), вход в Аденский залив, о. Сокотра, окрестности порта Бербера и злополучный мыс Рас — Хафун (Сомали), оба берега и вся акватория Красного моря. Опасны также браконьеры на Дону, Волге и на Каспии. Иногда они делятся хлебом, иногда агрессивны, и от них лучше держаться подальше.
Из морских хищников Е.Гвоздев больше всего опасался акул и прибрежных австралийских крокодилов и никогда не купался в незнакомых местах, т.е. в тропиках — практически нигде. Оружия на яхтах Евгения Александровича, кроме кухонного ножа и ракетницы, никогда не было.